Определение Гражданское дело 33а-735/2017 Московский окружной военный суд

    Председательствующий по делу Власенко А.Г.

    АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ОПРЕДЕЛЕНИЕ № 33а-735б

    Судебная коллегия по административным делам Московского окружного военного суда в составе:

председательствующего Уланова А.Е.,

судей: Богдашова Д.А., Неустроева В.С.,

при секретаре Онищенко С.Л.,

с участием административного истца и его представителя Бурлакова В.А., представителя административного ответчика – начальника Федерального государственного бюджетного учреждения «Центральный научно-исследовательский испытательный институт инженерных войск» Министерства обороны Российской Федерации (далее – ЦНИИ или институт) Елина В.Г. рассмотрела в открытом судебном заседании административное дело по апелляционной жалобе административного истца Асеева Р.В. на решение Одинцовского гарнизонного военного суда от 21 марта 2017 г., которым отказано в удовлетворении административного искового заявления Асеева Романа Владимировича об оспаривании приказов начальника ЦНИИ о прекращении доступа к государственной тайне, отстранении его от исполнения должностных обязанностей, связанных с работой со сведениями, составляющими государственную тайну, и заключений комиссии института по результатам проверки.

Заслушав доклад судьи Неустроева В.С., объяснения административного истца и его представителя в обоснование апелляционной жалобы, представителя административного ответчика, возражавшего против ее удовлетворения, судебная коллегия

    установила:

как усматривается из решения суда и материалов дела, Асеев проходит военную службу по контракту в ЦНИИ в должности начальника службы – помощника начальника института по защите государственной тайны (далее – ЗГТ) и с ноября 2004 года был допущен к работе со сведениями, составляющими государственную тайну.

В связи с обращением начальника отдела ФСБ России по военным академиям и научно-исследовательским институтам (далее – НИИ) г. Москвы от 5 декабря 2016 г. и на основании приказа начальника ЦНИИ от 5 декабря 2016 г. № 300, назначена комиссия и проведена проверка по факту нарушения Асеевым требований руководящих документов по защите информации.

В ходе проверки в служебном кабинете Асеева обнаружены и изъяты зарегистрированный в секретном делопроизводстве института лист с учетным номером 26с и незарегистрированный в установленном порядке системный блок компьютера, из которого был изъят жесткий магнитный диск (ЖМД).

В результате исследования указанных листа и ЖМД установлено, что на листе не содержится, а на ЖМД содержатся сведения, составляющие государственную тайну.

Заключениями специальной комиссии ЦНИИ, утвержденных начальником института 9 и 12 декабря 2017 г., соответственно, № 57 и 58 действия Асеева расценены, как создающие предпосылки к разглашению таких сведений.

Приказами начальника ЦНИИ от 15 декабря 2016 г. № 317 и 25 января 2017 г. № 25, Асееву, соответственно, прекращен допуск к государственной тайне и он отстранен от должностных обязанностей, связанных с работой со сведениями, составляющими государственную тайну.

Полагая свои права нарушенными, поскольку, по его мнению, его вина в создании предпосылок к разглашению государственной тайны не установлена и не доказана, а расследование проведено с нарушением руководящих документов, Асеев обратился в суд с административным исковым заявлением, в котором просил признать незаконными вышеуказанные приказы и заключения и обязать начальника ЦНИИ отменить и взыскать с института в его пользу расходы по уплате государственной пошлины в размере 300 руб.

Суд первой инстанции в удовлетворении административного иска отказал.

В апелляционной жалобе административный истец, считая решение суда незаконным и необоснованным, просит его отменить и принять по делу новое решение об удовлетворении требований.

В обоснование этого утверждает, что суд первой инстанции в нарушение требований ст. 3, 6, 9, 14, 27, 62, 84 и 176 КАС РФ рассмотрел настоящее дело в незаконном составе суда, поскольку оно подсудно окружному военному суду, исследовав представленные административным ответчиком недопустимые для дела, рассматриваемого в открытом судебном заседании, доказательства, подлежащие к отнесению к материалам, содержащим сведения, составляющие государственную тайну, возложив бремя доказывания незаконности действий административного ответчика на административного истца.

Обращает внимание на то, что судебное решение в окончательной форме выдано ему 28 марта 2017 г., а замечания на протокол судебного заседания на 24 апреля 2017 г. не рассмотрены.

По мнению автора жалобы, суд оставил без внимания, что результатам проведенных административным ответчиком проверок его, Асеева, служебной деятельности незаконно не были присвоены грифы секретности, а объяснения суду даны лицами, которые не только не были в установленном порядке назначены в состав комиссии по проверке секретного делопроизводства, но и не были допущены к таким мероприятиям.

Полагает, что некоторые из свидетелей были заинтересованы в оговоре административного истца за его реагирование на допущенные этими лицами нарушений режима секретности.

Считает, что именование в судебном решении свидетелей «квалифицированными специалистами» не соответствует их процессуальному статусу по настоящему делу, в то время как единственным специалистом в области защиты государственной тайны являлся Асеев.

Истец утверждает, что, как изъятие, так и исследование системного блока и ЖМД, произведено с существенными нарушениями, поскольку после изъятия не был опечатан и длительное время в таком виде хранился в служебном кабинете.

Рассмотрев материалы дела и обсудив доводы апелляционной жалобы, судебная коллегия исходит из следующего.

Действительно в силу ч. 1 ст. 20 КАС РФ дела, связанные с государственной тайной, подсудны окружному военному суду.

В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 27 КАС РФ суд передает административное дело на рассмотрение другого суда, если при рассмотрении административного дела в данном суде выяснилось, что оно было принято к производству с нарушением правил подсудности.

В то же время согласно ч. 1 этой статьи Кодекса административное дело, принятое судом к своему производству с соблюдением правил подсудности, должно быть разрешено им по существу, хотя бы в дальнейшем оно станет подсудным другому суду.

Из приведенных процессуальных норм следует, что к делам, связанным с государственной тайной, относятся административные дела, предметом судебного разбирательства которых является оспаривание действий (бездействия), совершенных в сфере защищаемых государством сведений, что обуславливает, в том числе необходимость непосредственного изучения судом документов, содержащих сведения, составляющие государственную тайну. При этом само по себе упоминание в административном исковом заявлении и доказательствах по делу выражения «государственная тайна» не является обстоятельством, определяющим подсудность административного дела.

Как видно из материалов дела, они не содержат документов, содержащих сведения, составляющие государственную тайну, и такие документы судом даже не исследовались.

Кроме того, согласно административному исковому заявлению Асеева, им оспаривались действия органа военного управления, связанные с допуском истца к государственной тайне и работе со сведениями, ее составляющими, объективная сторона которых не имеет отношения к этой тайне. При этом административным истцом не указывалось на необходимость исследования каких-либо документов, содержащих сведения, составляющие государственную тайну.

Более того, вопреки утверждению в апелляционной жалобе об обратном, доказательства, представленные суду административным ответчиком, указанных сведений также не содержат.

Из этого следует, что данное административное исковое заявление принято к производству Одинцовского гарнизонного военного суда с соблюдением правил подсудности, и в соответствии с вышеприведенными положениями ч. 1 ст. 27 КАС подлежало разрешению по существу именно этим судом, хотя бы в дальнейшем оно могло стать подсудным другому суду. Вместе с тем, как видно из материалов дела, оснований для постановки вопроса об изменении подсудности настоящего административного дела не возникло, не имеется таковых и в настоящий момент.

В соответствии со ст. 84 КАС РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в административном деле доказательств. Никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы. Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимосвязь доказательств в их совокупности.

Предоставление суду соответствующих полномочий по оценке доказательств вытекает из принципа самостоятельности судебной власти и является одним из проявлений дискреционных полномочий суда, необходимых для осуществления правосудия, что вместе с тем не предполагает возможность оценки судом доказательств произвольно и в противоречии с законом.

На основании изложенного, исходя из пределов публичного судебного контроля за оспариваемыми действиями органов военного управления, имеющиеся в деле доказательства, не содержащие грифа «Секретно», позволили суду без анализа сведений, составляющих государственную тайну, проверить законность оспариваемых приказов, в связи с чем, доводы жалобы о представлении ответчиком суду недопустимых для дела, рассматриваемого в открытом судебном заседании, доказательств и нарушении правил подсудности являются безосновательными.

Согласно ст. 59 КАС РФ доказательствами по административному делу являются полученные в предусмотренном этим Кодексом и другими федеральными законами порядке сведения о фактах, на основании которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения лиц, участвующих в деле, а также иных обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения и разрешения административного дела.

На основании ст. 60 КАС РФ суд принимает только те доказательства, которые имеют значение для рассмотрения и разрешения административного дела.

В силу ч. 1 ст. 62 и ч. 11 ст. 226 КАС РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено данным Кодексом. Обязанности по доказыванию законности оспариваемых решений, действий (бездействия) органов государственной власти, должностных лиц, возлагаются на органы и лиц, которые приняли оспариваемые решения или совершили оспариваемые действия (бездействие).

Вопреки утверждению в апелляционной жалобе, судебное разбирательство по настоящему делу проведено тщательно и всесторонне с исследованием всех относящихся к предмету административного иска доказательств, а также принятием обоснованных решений по ходатайствам, заявленным сторонами.

Данный вывод подтверждается ходом выяснения судом обстоятельств принятия начальником института оспариваемых решений о прекращении допуска Асеева к государственной тайне и отстранения его от работы со сведениями, составляющими государственную тайну, а также содержанием мотивировочной части судебного акта, в которой верно изложены, как исследованные доказательства, так и мотивы, по которым одни доказательства приняты судом, а другие отвергнуты, а также основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими.

В соответствии с ч. 2 ст. 177 КАС РФ по сложным административным делам может быть объявлена резолютивная часть решения суда. Составление мотивированного решения суда может быть отложено на срок не более чем пять дней со дня окончания судебного разбирательства по административному делу.

В силу ч. 1 ст. 182 КАС РФ копии решения суда вручаются под расписку лицам, участвующим в деле, их представителям или высылаются им не позднее чем через три дня после дня принятия решения суда в окончательной форме.

Принимая во внимание окончание судебного разбирательства по настоящему делу 21 марта 2017 г., следует прийти к выводу о том, что действия суда по выдаче административному истцу 28 марта 2017 г. копии решения по настоящему делу соответствуют приведенным нормам процессуального закона. Кроме того, о дате изготовления судебного решения и возможного ознакомления с судебным решением председательствующий известил участвующих в деле лиц перед закрытием судебного заседания (л.д. 160-161).

Из материалов дела видно, что поданные Асеевым замечания на протокол судебного заседания, поступившие в суд 10 апреля 2017 г., рассмотрены в соответствии с требованиями ч. 4 ст. 207 КАС РФ 12 апреля этого же года (л.д. 212-214).

По делу установлено, что приказ начальника ЦНИИ от 5 декабря 2016 г. № 300 о назначении комиссии и проведении проверки режима секретности (далее – проверочная комиссия) был издан на основании соответствующего запроса начальника отдела ФСБ России по военным академиям и НИИ г. Москвы от 5 декабря 2016 г.

Как видно из указанных документов, предметом изучения указанной комиссии, в состав которой вошли лица, допущенные к государственной тайне, являлась проверка сообщения, поступившего от должностного лица ведомства, обеспечивающего информационную безопасность Российской Федерации, о нарушении требований руководящих документов по защите информации, совершаемом в кабинете начальника службы ЗГТ ЦНИИ, а не проверка секретного делопроизводства.

Этим, в частности, обусловлено незамедлительное реагирование на указанное сообщение, а также динамичное проведение первичных мероприятий, имевших цель, в случае обнаружении факта нарушения, не допустить утечки секретной информации.

В результате этой проверки 6 декабря 2016 г. было обнаружено, что решетка, предваряющая вход в коридор, в котором находится кабинет Асеева, и сам кабинет были вскрыты, а на рабочем месте административного истца, являвшегося начальником службы ЗГТ ЦНИИ, были обнаружены и изъяты зарегистрированный в секретном делопроизводстве института лист с учетным номером 26с и системный блок компьютера, находившийся в момент проверки в режиме форматирования, из которого впоследствии был изъят ЖМД.

Вопреки утверждению административного истца и его представителя в судебном заседании при рассмотрении апелляционной жалобы, показания Асеева в суде первой инстанции не свидетельствуют об отрицании его причастности к вскрытию указанных решетки и кабинета перед началом работы проверочной комиссии.

При этом утверждение начальником ЦНИИ акта о вскрытии системного блока 6 декабря, а его обнаружения и изъятия только 7 декабря 2017 г., что свидетель Пыпин – заместитель начальника института и председатель проверочной комиссии подтвердил в суде и объяснил личной забывчивостью, не могут свидетельствовать о существенных нарушениях порядка представления этих документов воинскому должностному лицу на подпись, а, напротив, подтверждают объективность показаний этого свидетеля о последовательности совершения указанных действий и причинах несоответствия их документального утверждения.

Из объяснений допрошенных судом свидетелей, а также самого Асеева следует, что административный истец отсутствовал в кабинете в момент изъятия системного по личным мотивам, и ему никто не препятствовал в участии в этих действиях. Согласно этим же объяснениям, Асеев сидел перед открытой дверью кабинета, вследствие чего мог наблюдать все там происходившее.

В результате изучения изъятых носителей информации специальной комиссией ЦНИИ, назначенной приказом начальника института от 29 января 2016 г. № 02 (далее – специальная комиссия), выявлены нарушения Асеевым требований руководящих документов по защите информации, выразившиеся в том, что лист бумаги, учтенный в секретном делопроизводстве, не содержащий сведений, составляющих государственную тайну, но являвшийся частью секретного приказа, подлежащий уничтожению и числящийся как уничтоженный, уничтожен не был, а хранящаяся на ЖМД информация содержит сведения, составляющие государственную тайну. Данные действия Асеева расценены комиссией, как создающие предпосылки к разглашению таких сведений.

Вышеприведенные выводы специальной комиссии впоследствии были подтверждены заключениями комиссии управления начальника инженерных войск Вооруженных Сил Российской Федерации.

Как правильно отмечено в судебном решении, Инструкция о порядке допуска к государственной тайне военнослужащих, лиц гражданского персонала Вооруженных Сил Российской Федерации и граждан Российской Федерации, пребывающих в запасе и поступающих на военную службу по контракту либо подлежащих призыву на военную службу (в том числе по мобилизации), на военные сборы, а также граждан Российской Федерации, не пребывающих в запасе и подлежащих призыву для прохождения военной службы, которым требуется допуск к государственной тайне для исполнения служебных обязанностей, утвержденная приказом Министра обороны Российской Федерации от 27 октября 2010 г. № 1313 (далее – Инструкция), Инструкция по организации и проведению в Вооруженных Силах Российской Федерации оценки степени секретности и судебных экспертиз сведений, утвержденная приказом Министра обороны Российской Федерации 30 июня 2003 г. № 230дсп, и другие нормативные правовые акты по защите государственной тайны не предусматривают обязательное включение в состав проверочных и специальных комиссий работников режимно-секретных подразделений.

Указание в судебном решении на составление заключений квалифицированными специалистами соответствует действительности и характеризует профессиональные знания и навыки членов комиссий, а не их процессуальный статус по настоящему делу.

Согласно исследованным судом доказательствам, Асеев отказался от дачи пояснений как по факту обнаружения листа и ЖМД, ограничившись собственноручной записью на акте изъятия о своем несогласии и оказании на него давления (л.д. 42), так и по факту выявленных нарушений (л.д. 50), сославшись на свое плохое самочувствие.

Обстоятельства обнаружения, изъятия, исследования указанных бумажного и электронного носителей информации, выявления электронного документа, содержащего сведения, составляющие государственную тайну, и составления заключения, а также отказа Асеева от дачи пояснений нашли свое подтверждение в исследованных судом доказательствах, в числе которых показания свидетелей Пыпина и Сукманюка – членов проверочной комиссии, Широкова, Лукуткина и Петрова, являвшихся вместе с Сукманюком членами специальной комиссии, Смирнова – начальника секретного отделения и Верейкина – офицера по обеспечению безопасности информации службы ЗГТ, предупрежденных об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний, принимавших участие в осмотре файла (электронный образ) на ЖМД, содержащего сведения, составляющие государственную тайну, Баранова – начальника отдела ЦНИИ.

Судебная коллегия отмечает, что на вопросы самого административного истца об обстоятельствах вскрытия помещений свидетель Пыпин, в частности, показал, что Асеев подтвердил вскрытие им самим помещения, поскольку ему никто не запрещал этого делать и никаких указаний о запрете вскрытия не давал (л.д. 93). Из протокола судебного заседания, а также замечаний Асеева на этот процессуальный документ не усматривается возражений административного истца, опровергающих приведенные показания указанного свидетеля.

Согласно исследованным судом доказательствам, в том числе показаниям свидетеля Верейкина, системный блок компьютера был собран им для Асеева и не был сертифицирован для работы с секретными документами.

Судом установлено, что обнаруженный на ЖМД файл представляет собой электронный образ документа, которому был присвоен гриф «Секретно», хранившийся в секретной библиотеке института до уничтожения по акту 6 апреля 2015 г. Гриф секретности перед уничтожением не снимался и не снижался.

При этом содержание этого документа идентично другому документу, также имеющему гриф секретности «Секретно», находящемуся в настоящее время в секретной библиотеке ЦНИИ.

В результате исследования указанного файла выявлено наличие в нем сведений, которые в соответствии с п. 269, 272 и 273 Перечня сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденного приказом Министра обороны Российской Федерации 24 июня 2013 г. № 046, являются сведениями, составляющими государственную тайну с грифом «Секретно».

Согласно исследованным судом свойствам файла, обнаруженного на ЖМД, этот электронный образ был создан 28 мая 2013 г., а датой последнего доступа к нему (открытия) является 27 августа 2015 г.

Данные обстоятельства исключают возможность создания файла на ЖМД после его изъятия вместе с системным блоком из кабинета Асеева, в том числе и в период нахождения этого электронного устройства в кабинете Пыпина, а также при его исследовании специальной комиссией ЦНИИ и комиссией управления начальника инженерных войск Вооруженных Сил Российской Федерации.

Из приведенных доказательств также следует, что содержащаяся в обнаруженных электронном образе информация являлась актуальной, содержащей сведения, составляющие государственную тайну, как на момент создания этого файла на обнаруженном в кабинете Асеева носителе информации, изъятия у него этого носителя, так и на момент рассмотрения дела судом.

Обстоятельства создания этого файла в 2013 году либо на изъятом носителе информации в 2015 году, в том числе авторство этого документа, правового значения для настоящего дела не имеют и не вменялись Асееву.

Согласно исследованным судом доказательствам, Асеев являлся последним лицом, в ведении которого находились 7 уничтоженных как брак листов приказа о службе ЗГТ, имеющего гриф «Секретно». Один из этих листов с № 26с и был обнаружен в кабинете Асеева.

Согласно ст. 21 и 23 Закона Российской Федерации от 21 июля 1993 г. № 5485-1 «О государственной тайне» (далее – Закон), допуск должностных лиц и граждан Российской Федерации к государственной тайне осуществляется в добровольном порядке и предусматривает, наряду с другими, принятие на себя обязательств перед государством по нераспространению доверенных им сведений, составляющих государственную тайну.

Допуск должностного лица или гражданина к государственной тайне может быть прекращен по решению руководителя органа государственной власти, предприятия, учреждения или организации, в том числе в случае однократного нарушения им взятых на себя предусмотренных трудовым договором (контрактом) обязательств, связанных с защитой государственной тайны.

Аналогичное основание прекращения допуска гражданина к государственной тайне по решению должностного лица, принявшего решение о его допуске к государственной тайне, содержится и в п. 14 Инструкции.

Приведенные нормативные акты, а также п. 12 Инструкции по режиму секретности в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденной приказом Министра обороны Российской Федерации от 20 октября 2005 г. № 010, п. 18 Руководства по защите информации от несанкционированного доступа в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденного приказом Министра обороны Российской Федерации от 9 февраля 2013 г. № 011, п. 9 и 12 Перечня грубых нарушений режима секретности (приложение 1 к приказу Министра обороны Российской Федерации от 20 мая 2016 г. № 030) запрещают хранение и работу с документами, составляющими государственную тайну, на несертифицированных машинных носителях, а безучётное и (или) некачественное (неполное) уничтожение сведений, составляющих государственную тайну, использование для записи и хранения таких сведений неучтённых в установленном порядке носителях информации являются грубым нарушениями режима секретности.

Осведомленность административного истца с установленными требованиями и запретами подтверждается не только данным им обязательством по соблюдению требований законодательства Российской Федерации о государственной тайне, но и исполнением в течение длительного времени обязанностей начальника службы по ЗГТ.

Невозможность в ходе проверки, а также в судебном заседании выявить источник поступления электронного образа на изъятый из кабинета истца носитель информации, а также с достоверностью установить лицо, совершившее эти действия, не свидетельствует об отсутствии в действиях Асеева нарушений режима секретности и, как следствие, оснований для привлечения его к ответственности за них.

Такой вывод основан на системном толковании нормативных правовых актов, регулирующих вопросы защиты государственной тайны, под которой следует понимать комплекс организационно-правовых, инженерно-технических, криптографических и оперативно-розыскных мероприятий, направленных на предотвращение разглашения секретной информации и потери ее материальных носителей.

Защита государственной тайны обеспечивается системой норм, правил, ограничений, предписывающих лицам, имеющим допуск к государственной тайне, не разглашать и не передавать эту информацию лицам, не имеющим к ней допуск, под страхом наказания за нарушение данных запретов.

При этом требования законодательства по защите государственной тайны не ограничиваются запретом на распространение сведений, ее составляющих, но и возлагают обязанность по соблюдению нормативных правил, обеспечивающих выполнение такого запрета в целях предотвращения создания предпосылок к разглашению указанных сведений.

В этом смысле сам факт нахождения на находящемся на рабочем месте Асеева незащищенном носителе информации файла, содержащего сведения, составляющие государственную тайну, явно свидетельствует о создании им таких предпосылок, то есть о допущенных им нарушениях вышеприведенных нормативных требований, регулирующих порядок работы с секретными документами, в результате чего оказались нарушенными предусмотренные заключенными административным истцом обязательства, связанные с защитой государственной тайны.

При таких данных следует прийти к выводу о том, что проверка по факту обнаружения на носителе информации электронного образа, содержащего сведения, составляющие государственную тайну, была проведена достаточно полно, с выяснением необходимых для принятия решения обстоятельств, а проверочной и специальной комиссиями не допущено нарушений, влекущих признание незаконными и необоснованными их выводов.

С учетом объяснений в судебном заседании суда первой инстанции лиц, участвующих в деле, в том числе о характере взаимоотношений с Асеевым, а также отсутствии объективной информации о том, кто мог быть заинтересован в наступлении для него негативных последствий, утверждение в апелляционной жалобе о заинтересованности кого-либо в оговоре Асеева следует признать несостоятельным. Доказательств этому стороной административного истца суду не представлено.

Проанализировав приведенные правовые нормы в совокупности с установленными фактическими обстоятельствами, суд правильно согласился с выводами комиссий и заключением заместителя начальника института о допущенных Асеевым нарушениях, и необходимости рассмотрения вопроса о прекращении его допуска к государственной тайне.

Согласно заключению от 14 декабря 2016 г., составленному по результатам проведенной проверки, начальнику ЦНИИ рекомендовано прекратить Асееву допуск к государственной тайне.

Суд установил, что составленное Пыпиным заключение было положено в основу приказа начальника института о прекращении Асееву допуска к государственной тайне, изданному в соответствии с имеющимися у него полномочиями.

В силу подп. «ж», п. 10 ст. 11 Положения о порядке прохождения военной службы, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 16 сентября 1999 г. № 1237, в случае, если военнослужащий лишен допуска к сведениям, составляющим государственную тайну, он назначается в установленном порядке на воинскую должность, не связанную с допуском к сведениям, составляющим государственную тайну, или увольняется с военной службы.

Учитывая приведенные правовые нормы и принимая во внимание фактические обстоятельства дела, прекращение Асееву допуска к государственной тайне, послужило основанием для издания воинским должностным лицом в соответствии с требованиями закона и в рамках предоставленных ему полномочий приказа об освобождении административного истца от исполнения обязанностей, связанных с работой со сведениями, составляющими такую тайну.

В силу установленных фактических обстоятельств дела, отсутствия нарушений при проведении разбирательства, а также с учетом положений законодательства и нормативных правовых актов, регулирующих порядок работы со сведениями, составляющими государственную тайну, следует прийти к выводу о том, что допущенные со стороны Асеева нарушения, даже при отсутствии негативных последствий, являются достаточным основанием для прекращения допуска к государственной тайне, поскольку своими действиями он нарушил взятые на себя обязательства, связанные с ее защитой и соблюдением режима секретности, в связи с чем суд первой инстанции обоснованно отказал в удовлетворении требований о признании незаконными как заключений комиссии, так и приказов о прекращении допуска к государственной тайне и отстранении от исполнения должностных обязанностей, связанных с работой со сведениями, составляющими государственную тайну.

На основании изложенного, судебная коллегия считает, что доводы апелляционной жалобы направлены на переоценку обстоятельств, установленных судом первой инстанции, не содержат фактов, которые не проверены и не учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела и имели бы правовое значение для вынесения судебного акта по существу заявленных требований, влияли на обоснованность и законность судебного решения, либо опровергали выводы суда первой инстанции, в связи с чем, признаются судебной коллегией несостоятельными.

Поскольку при принятии решения судом не допущено нарушений норм материального и процессуального права, законных оснований для отмены либо изменения судебного акта, как и для удовлетворения апелляционной жалобы не имеется.

Руководствуясь ст. 308, п. 1 ст. 309 и 311 КАС РФ, судебная коллегия

определила:

решение Одинцовского гарнизонного военного суда от 21 марта 2017 г. по административному исковому заявлению Асеева Романа Владимировича оставить без изменения, а его апелляционную жалобу – без удовлетворения.

Председательствующий

Судьи:

«Подписи»